Отправлено: 31.10.12 22:29. Заголовок: "Реальная любовь" - Автор 2 - Найти брод в огне - Автор: Evanesco

Название: «Найти брод в огне»
Автор: Evanesco
Бета/гамма: Morane
Рейтинг: NC-17 (согласовано с администрацией)
Пейринг: СС/ГГ , ГП, РУ, ДМ, ПП, ЛБ, ММ, АД и АПВБД и прочие.
Жанр: ангст, драма, романс, флафф.
Размер: макси (около 67 000 слов)
Дисклаймер: герои принадлежат Дж.К. Роулинг. Сюжет этой истории вырос из фиков Улауг «Ради надежды» и «Для победы». Мэйфейрские ведьмы принадлежат Энн О’Браен Райс. Послевоенный Хогвартс – Чернокнижнице. А вы думали, канон – это только Роулинг?
Саммари: Говорят, в огне брода нет. Но рано или поздно наступает такой момент, когда приходится шагнуть в пламя. Спасая себя или друга, а может, собственные иллюзии или честь. Свой брод в огне каждый находит сам.
Комментарии: Фик написан для участия в конкурсе «Реальная любовь» на «Семейных архивах Снейпов».
Статус: закончен
Предупреждения: 1) АУ относительно вселенных Роулинг, Улауг и Чернокнижницы. Действие начинается в Малфой-мэноре (глава 23 «Гарри Поттер и Дары Смерти»).
2) У автора очень своеобразный взгляд на мир ДжКР и логику событий в нём.
3) Умный Рон.
4) Дамби-не-гад. Просто работа у него такая – хранить мир волшебников.
5) Закон шотландских лендлордов – выдумка автора так же, как и клятва сердца.
6) ООС всех персонажей неизбежен.

Внимание: 1) нон-кон; 2) возрастное ограничение 18+

 Отправлено: 10.11.12 15:59. Заголовок: Глава 5. Невольные с..

Глава 5. Невольные соратники

Снаружи раздался гул, словно от далёкого раската грома. Армия Волдеморта начала взламывать защитные заклинания Хогвартса, но они пока держались. Юноши быстро шли по пустынному второму этажу, неся на плечах подпалённые мётлы и изредка поглядывая в окна на полыхающее багровыми отсветами небо. Рон покосился на Драко и спросил:
– Слышь, Малфой… Ты видел, как Снейп… ну, это... с Гермионой?
– Ничего я не видел, – слизеринец враждебно прищурился. – А если бы видел, всё равно бы тебе не рассказал. Нет в этих вещах ничего интересного. Только грязь и боль.
– А когда ты магглянок насиловал, ты тоже считал, что в этом нет ничего интересного? – голос Рона зазвенел от едва сдерживаемого гнева.
– Да что ты обо мне знаешь, Уизел? Что, уже нарисовал в своём микроскопическом умишке, скольких я запытал, скольких затрахал до смерти? Эти картины тебя возбуждают, Воин Света?
– Ты, ублюдок! – Рон бросил метлу и, схватив Драко за грудки, буквально впечатал его в стену.
Малфой попытался оторвать от себя сильные руки с широкими запястьями, но добился лишь того, что его второй раз приложили о твёрдый камень. Он больно ударился затылком, к глазам подступили слёзы. Как всегда, на помощь пришла ярость. Ярость и злость на этого здоровенного рыжего болвана, у которого пятеро братьев. Почему судьба так несправедлива – у безродных Уизли шестеро наследников, а у него не будет ни одного.
– Я-то не ублюдок. Я последний из Малфоев. И других не будет. Ты никогда не сможешь понять, каково это – знать, что на тебе кончается древний род.
– С чего это кончается?
– Ни с чего, – Малфой вдруг остыл. – Иди ты к троллям, Уизли
Рон отпустил слизеринца, который сполз по стене и опять замер, как у двери в Выручай-комнату.
– Ладно, поднимайся, – гриффиндорец немного помялся, но продолжил: – Раз ты не видел ничего, то и хорошо. Так всем и говори – не было, мол, там тебя. И вообще ничего не было. Просто я Гермиону любил… люблю. В общем-то, всё это не важно. Ты знаешь, что такое хоркруксы?
Драко отрицательно помотал головой, а Рон потянул его за собой, рассказывая:
– Ваш хозяин создал себе такие штуки, чтобы, если его вдруг прихлопнут, он не умер насовсем, а мог возродиться, как сделал в девяносто пятом. Для этого он разделил свою душу на несколько кусочков и поместил их в разные предметы. Один, кстати, он отдал твоему отцу, а тот сунул его в сумку моей сестре. Из-за этого дневника Джинни чуть не погибла.
– Угу, – Драко кивнул. Он уже не выглядел погружённым в себя. – Только Лорд приказал отцу беречь этот дневник как зеницу ока, а папа передал его практически прямо в руки Дамблдору, за что и огрёб неслабо. Неделю в горячке валялся да потом ещё два месяца дёргался, как припадочный.
– Ого! Строгий у вас хозяин. Короче, было ещё несколько хоркруксов. Один из них хранился в Гринготтсе, и именно его мы и спёрли оттуда. А сейчас этот хоркрукс надо уничтожить. Но есть одна загвоздка. Эту штуку может взять только самое смертоносное заклинание или вещество. Вроде «авады кедавры» или яда василиска. Да ещё и защищается она, как живая. Я такую уже разбивал. Если бы не Гарри, она бы меня подчинила, и хрен бы я тогда её уничтожил.
Они зашли в туалет плаксы Миртл, и Драко огляделся, ища приставучее привидение. Но, видимо, призрак девочки летал там, где было интереснее, где ученики вместе с учителями вышли на защиту Хогвартса.
– А я-то тебе зачем?
– Чтобы ты держал меня на прицеле и шарахнул «ступефаем», если я вдруг начну творить что-нибудь странное, вместо того чтобы пробить чашу клыком василиска,.
– Уизел, ты что, вот прямо так доверишься мне?
– А ты вправду горюешь о смерти друга или просто на публику работаешь?
– Да пошёл ты! – Драко попытался толкнуть Рона к стене, как до этого сделал он, но рыжий только ухмыльнулся.
– Пойду. Вместе с тобой. А теперь заткнись. Мне надо пароль произнести, а он трудный. Гарри на парселтанге говорит, как на родном, а мне одно слово два месяца учить пришлось – с того самого прошлого хоркрукса.
Попытки с пятой или шестой кран со змеёй повернулся, мраморная колонна с раковинами дрогнула и начала раздвигаться, открывая широкий зев подземного хода. Юноши прижали к себе мётлы и, сначала Рон, а потом Драко, прыгнули в тёмную дыру. Падение закончилось на груде крысиных косточек. Сюда уже проникал слабый запах тлена, хотя до подземного озера было ещё далеко.
– Меня всегда интересовало, как можно разговаривать со змеями, если они глухи, – пробираясь через засыпанное щебнем сужение подземного хода, пробормотал Драко.
– Гарри говорил, похоже, в этом языке больше используется легиллименция, чем звуки. Фраза произносится в уме на вот этом шипящем языке и обязательно глядя в глаза собеседнику.
– Ага, василиску, – Малфой остановился, рассматривая изображения змей, украшавшие круглую металлическую дверь.
– Не, с василиском Гарри не разговаривал, а Риддл когда шипел, ещё и палочкой размахивал, наверное, какое-то особое заклинание использовал. Ну, а с дверьми никакая легиллименция не нужна – это просто пароль на парселтанге. Так, давай себе головные пузыри наколдуем. Чувствую, за этой дверью вонь та еще.
Рон оказался прав. Труп гигантской змеи лежал частично на суше, а частично в чёрной маслянисто поблёскивающей воде. И если от того куска, что был снаружи, остался только набор костей, то половина туши, бывшая в воде, превратила чистое озеро в зловонную клоаку. Рон поставил золотую чашу на пол рядом с черепом змеи и поискал, чем бы взяться за ядовитый клык. Ничего не найдя, он снял свитер и намотал его на руку. Клык держался слабо, стоило его чуть пошатать, и он упал к ногам. Драко отошёл за ближайшую статую и прицелился палочкой в гриффиндорца. Рон поднял клык, размахнулся и замер. Он стоял так довольно долго, а потом вдруг глянул на Драко с необычной кровожадностью в голубых глазах. Сердце у Малфоя скакнуло вниз и задержалось там на несколько томительных секунд. Внезапно Рон резко опустил руку, ударив ядовитым клыком прямо в середину золотой чаши. Раздался резкий визг, от которого заложило уши, из чаши повалил чёрный дым, а потом всё закончилось.
Рон лежал на полу, головной пузырь у него развеялся. Драко осторожно подошёл и тронул рыжего за плечо. Уизли вздрогнул, вдохнул отравленный воздух, и его начало рвать. Малфой дождался, пока позывы прекратятся, и наколдовал Рону головной пузырь, наполнив его чистым воздухом. Поддерживая друг друга, они побрели к выходу. Драко закрыл тяжёлую круглую дверь, и металлические змеи заняли свои места, запечатывая гробницу древнего чудовища. Рона слегка пошатывало, но на метле он почувствовал себя увереннее. Они вылетели в освещённый факелами туалет и услышали треск и грохот заклятий: Пожиратели прорвали защиту. Бой за Хогвартс начался.
Юноши наскоро умылись и поспешили к лестнице. Вдруг замок содрогнулся. Рона швырнуло к стене – уничтожение хоркрукса отняло много сил, он с трудом держался на ногах.
– Столько камня. Столько магии… Малфой, у тебя ведь тоже замок? – они остановились, дожидаясь, пока Уизли отдышится.
– Ну, не совсем. Скорее поместье, да и построено не в десятом веке, а в восемнадцатом.
– Слушай, а есть заклинание, которое можно наложить на дом, чтобы он защищал своих хозяев? – Рон неосознанно поглаживал прохладный камень стены.
– Нет, такого нет. Но отец проводил ритуал, чтобы Малфой-мэнор не мог причинить вреда обитателям.
– А есть разница?
– Да. Стены не защитят, если живущие в них не будут защищаться сами. Но если, например, враги взорвут замок, то эти стены сложатся так, что между ними как раз хватит места, чтобы спрятаться. Ну, или если на тебя упадёт люстра, то ты отделаешься лёгким испугом там, где чужого посечёт осколками.
– А ты знаешь это заклинание?
– Знаю. А толку-то? Там используется кровь хозяина дома. А кто у Хогвартса хозяин? Снейп?
– Не думаю. Замок строили для того, чтобы учить в нём детей. Значит, мы и хозяева, а учителя вроде хранителей. Смешно, конечно, но эти стены помнят больше Уизли, чем перебывало у нас в Норе с момента её постройки. Буду считать, что я хозяин. Говори, чего делать надо?

 Отправлено: 10.11.12 16:01. Заголовок: Под руководством Дра..

Под руководством Драко Рон рассек левую ладонь и приложил её к стене. Малфой читал длинное заклинание, а кровь, стекавшая по камню, светилась малиновым светом и впитывалась без следа. Уизли закрыл глаза и что-то беззвучно бормотал. По ритуалу полагалось вспомнить всех, кого просишь защитить, и Драко подумал, что гриффиндорец просит о своей семье. Вот только он не сказал Рону, что человек, давший кровь для ритуала, защиты замка лишается. И теперь именно на Рона будут падать камни и лететь стёкла. Наконец, длинная формула заклинания была произнесена, стена больше не впитывала кровь, и Уизли замотал порез не слишком чистым носовым платком.
– Вот и всё. А ты ничего, Малфой. Я уж думал, запустишь всё-таки в меня чем-нибудь непростительным там, в Тайной комнате. А ты выдержал.
– Если честно, Уизли, я не мог в тебя ничем таким запустить. Это мамина палочка. Она меня не слушается, – Драко вытащил палочку и с сожалением посмотрел на неё.
Рон резко вырвал её из руки слизеринца.
– Эй, ты чего! А ну отдай!
Малфой кинулся на Уизли, схватился за палочку матери и дёрнул к себе. В тот момент, когда палочка вновь оказалась в его руке, волос коснулся неизвестно откуда взявшийся в коридоре свежий ветерок, а рукоятка палочки потеплела и как-то очень удобно легла в ладонь.
– Теперь она будет тебя слушаться. Гарри так заставил палочку Беллатрикс слушаться Гермиону. Понимаешь, волшебные палочки сами выбирают хозяина. И они любят, чтобы за них боролись.
Драко удивлённо посмотрел на Рона. Он всегда считал, что Уизли в Золотом Трио что-то вроде Крэбба и Гойла. Пустое место, мальчик для битья, слабое звено. А оказывается, он совсем не дурак и способен на неординарные поступки.
Но долго поудивляться Малфою не дали – из-за угла показались две фигуры в серебристых масках и широких чёрных мантиях с капюшонами.
– А, мелкий Малфой! Значит, правильно сказала Безумная Белла – ты предатель. Сделай милость, брось палочку, мы отведём тебя к Лорду, – разглагольствовал один из них, пока второй посылал в юношей заклятье за заклятьем.
Драко и Рон изо всех сил держали «протего», но двое измученных подростков явно уступали по силе взрослым мужчинам, а спрятаться в узком коридоре было негде. И тогда Малфой каким-то змеиным движением скользнул на пол, поднырнул под щит Рона и снизу вверх полоснул по наступающим «сектумсемпрой». Прошлым летом, сразу после гибели Дамблдора, он упросил Снейпа, чтобы тот научил его. Заклинание, от которого Драко однажды чуть не умер, работало как множество острейших лезвий, которые разрезали мягкие ткани. Это, конечно, не «диффиндо», способное рассечь кости, но конус поражения у заклинания Снейпа гораздо шире, а поэтому юноша смог одним движением ранить обоих врагов. Обливаясь кровью, Пожиратели упали на пол, а Драко взвалил руку обессилевшего Рона на плечо и двинулся в сторону Больничного крыла.
Во владениях мадам Помфри было столпотворение. У Драко зарябило в глазах: почему-то большинство посетителей были рыжими. Он с удивлением увидел почти всё семейство Уизли, обступившее одну из кроватей. Рон попытался оттолкнуть Малфоя и шагнуть к своим, но налетел на стул и повалился на свободную койку.
– Мистер Уизли ранен? – холодный голос отца подействовал на Драко, как стакан воды, вылитый за шиворот.
– Нет. Он провёл очень энергозатратный ритуал, надышался трупной вони и вдобавок ещё держал щит против двух сильных магов.
– Значит, общеукрепляющее и хотя бы час покоя, – отец передал Драко порционную склянку с зельем, справедливо полагая, что от него Рон быстрее примет лекарство, чем от Пожирателя смерти. – Мистер Уизли, все ваши родные живы. Серьёзно пострадал только ваш брат Фредерик, но и он будет жить, хотя правую руку ему пришлось ампутировать.
Рон поперхнулся зельем, но туман из его глаз начал быстро исчезать.
– Как это случилось?
Перси, стоявший к Рону ближе всех, услышал тихий голос брата и обернулся.
– Мы сражались с Тикнессом и Руквудом. И вдруг стена позади этих подонков взорвалась. Меня швырнуло спиной в нишу, за постамент какой-то статуи. Я тут же вылез, а Фред лежит… Я подбегаю – а на нём кусок стены, на плече, в полудюйме от виска. Я камень отлевитировал, а там… плечо всмятку, а рука… на куске кожи… и палочку сжимает… – голос Перси прерывался, под конец он уже не мог говорить, видимо, только сейчас до него дошёл весь ужас того зрелища.
– Оно не работает… Малфой, оно не работает! – Рон вскочил с кровати и встряхнул слизеринца за грудки.
– Дурак! Оно именно сработало! – Драко вроде бы и шептал, но шепот этот был громче крика. – Ты слышал: в полудюйме от виска! Камень, скорее всего, летел ему в голову, но замок принял твою жертву. Уизли, твой брат остался жив, но…
– Что «но»? – Рон, казалось, начал приходить в себя. – Что ты там ещё скрыл, змеёныш?
– Ты не под защитой. Ты, совершая ритуал, вывел себя из-под защиты замка.
– А, хрен с ним. Неважно. Раз оно работает, остальное неважно. Ладно, пошли. Нечего тут зря койку занимать, – и двое нечаянных соратников двинулись из Больничного крыла навстречу бою.

 Отправлено: 10.11.12 16:02. Заголовок: Глава 6. Путь Гарри ..

Глава 6. Путь Гарри

Гермиона бежала между сражающимися волшебниками. На её глазах раскололся и исчез с громким хлопком защитный купол над Хогвартсом, и на территорию замка хлынули особо нетерпеливые Пожиратели смерти. Девушка наложила на себя дезиллюминационные чары, но пыль, поднятая бьющимися противниками, обрисовывала её силуэт лучше, чем если бы она подсвечивала себя фонарём. Ей приходилось опасаться как проклятий Пожирателей, так и заклинаний защитников замка, ведь ни те ни другие не могли её узнать, а значит, принимали за врага. После того как Гермиона чудом увернулась от скрестившихся красного и зелёного лучей, она сняла чары невидимости и дальше двигалась, прокладывая себе дорогу заклинаниями. Она видела, как огромная шевелящаяся волна гигантских пауков вынесла из замка Хагрида и скрылась с ним в лесу; как два великана сошлись в единоборстве, ломая беседки и круша выложенные плиткой дорожки внутреннего дворика.
Внезапно в воздухе повеяло промозглым холодом, и чувство безнадёжности вползло в душу. Гермиона остановилась и опустилась на колени. Куда она бежит? Зачем? Всё равно им не победить – нападающих в несколько раз больше, с ними самые страшные из магических существ. Сколько защитников уже погибло и сколько погибнет ещё? И Северус никогда не полюбит её, ведь его сердце занято мамой Гарри. Что с того, что Лили умерла? Зато она навсегда осталась молодой и красивой. Она не совершит глупых поступков, не наговорит обидных слов. Она до самой смерти пребудет в его памяти, а для Гермионы там нет места. До самой смерти? Но ведь Северус может умереть прямо сейчас, сию минуту, если она продолжит распускать нюни! Дементоры! Это их магия, как же она могла ей поддаться?
Гермиона с трудом подняла палочку, которая казалась отлитой из чугуна, и произнесла: –«Экспекто патронум». Ничего не произошло – даже слабого тумана не вылетело из кончика палочки. Нужны радостные воспоминания. Надо вспомнить что-то очень приятное, но что? Да что долго гадать? Час назад с ней случилось чудо – она поцеловала Северуса! Твёрдые сухие губы, которые чуть дрогнули под её губами, нежные прикосновения прохладных пальцев к пылающей коже, удивление в бездонных глазах. «Экспекто патронум!» – и что-то, напоминающее крылатого коня, вырвалось из волшебной палочки. Гермиона удивлённо смотрела, как фестрал размером с пони бьёт серебристо-прозрачными крыльями обступивших её призраков в чёрных рваных хламидах. Следом за фестралом пролетели заяц, кабан и лиса. Гермиона оглянулась и увидела Луну, Эрни МакМиллана и Парвати Патил. Патронусы гнали дементоров к гремучей иве. Вдруг далеко впереди путь удирающим созданиям мрака преградил большой прекрасный олень. Дементоры заметались, поднялись ввысь и улетели в сторону Запретного леса.
«Ну, вот и у меня сменился патронус, – нервно хихикнула Гермиона. – Никогда бы не подумала, что буду ассоциировать профессора Снейпа с созданием, разглядеть которое могут только те, кто своими глазами видел смерть», – и побежала дальше.
Ива была неподвижна: буквально минуту назад её нейтрализовал Гарри. Гермиона нырнула в лаз и стала осторожно пробираться в полной темноте, боясь выдать себя и друга, затаившегося где-то впереди.
Наконец, в подземный ход просочился слабый лунный свет, и Гермиона услышала голос Гарри.
– Волнара сонэтум. Да закрывайся же ты! Волнара сонэтум. Волнара сонэтум!
Она вывалилась на дощатый пол Визжащей хижины и вскрикнула, увидев лежащего Снейпа, под головой которого расплывалась тёмная лужа.
– Гермиона, у меня ничего не получается! Рана не закрывается!
– Спокойно, Гарри, – как всегда, в опасной ситуации её эмоции отошли куда-то на задний план, и мозг работал чётко и быстро. – Зажми рану рукой. Волнара сонэтум.
Две полоски кожи, не попавшие в пальцы Гарри, отчего через них продолжала сочиться тёмная кровь, сошлись. Но поверх тут же плеснуло красным из основной раны.
– Передвинь руку вот так. Волнара сонэтум, – рана на шее профессора стала ещё меньше.
Так, постепенно, Гермиона прекратила кровотечение; теперь шея Снейпа справа представляла собой месиво блестящих бугров, но страшная лужа на полу хотя бы перестала увеличиваться. Девушка щедро плеснула на шрамы настойкой бадьяна, а потом для верности ещё и забинтовала.
– Как ты думаешь, он выживет? – Гарри стоял над распластанным телом с другой стороны и мучился от бессилия и чувства вины: он не смог сразу помочь Снейпу и если тот умрёт, то только из-за того, что он, Гарри, не удосужился выучить лечебные заклинания.
– Он дышит. Достань из моей сумочки кроветворное и укрепляющее зелья и трансфигурируй что-нибудь в носилки.
– Ага, – выполнять чёткие приказы всегда легче, чем искать решения самому.
– Гарри, ты говорил, что Нагини ядовита. Как действует её яд?
– Когда она искусала Артура Уизли, у него долго не заживали раны, и не прекращалось кровотечение. А в остальном он был такой же, как всегда. Ему, пока целитель Сметвик не нашёл противоядие, просто давали каждый час кроветворное, и всё.
– Значит, я не сделала ничего фатального. Гарри, где носилки? Северуса надо перенести в Больничное крыло.
– Эм, Гермиона… я не уверен, что наши, увидев его беззащитного, не захотят прикончить предателя. Да и если он попадёт в руки авроров… доказательств, что он был на нашей стороне, не осталось – ты всё уничтожила…
– Не думаю, что кто-то из защитников замка поднимет руку на раненого. А мадам Помфри и остальным мы расскажем, кем был профессор и что он сделал для всех. Потом, если профессора будут судить, Ремус и Аберфорт не откажутся свидетельствовать в его пользу. Дамблдор и портреты остальных директоров подтвердят – они же слышали всё, о чём говорилось в кабинете.
– Гермиона, ты, конечно, очень умная, но иногда такая наивная. Никто не станет прислушиваться к лепетанию нарисованных человечков. И… Люпин погиб. Аберфорт имеет очень плохую репутацию среди волшебников, ты же помнишь. Да и наши слова не будут иметь веса, если кое-кому понадобится замести следы. Поверь, живой Снейп очень опасен для многих из тех, кого мы считаем своими союзниками или нейтральными в этой войне.
Внезапно высокий холодный голос прорезал звуки далёкой битвы. Он врывался в уши и, казалось, высверливал мозг.
– Вы храбро сражались…
Гермиона приподняла Снейпа за плечи и, прижав его голову к своей груди, закрыла ему рукой открывшееся ухо. Сама она морщилась, но защитить собственные уши даже не пыталась.
– Я даю вам час. Перевяжите раненых, проститесь с убитыми. Если через час Гарри Поттер не явится ко мне, я начну настоящую битву. Я не пощажу никого из тех, кто встанет против меня. Гарри Поттер, ты слышал мои слова. Если не хочешь, чтобы за тебя опять погибали другие, приходи ко мне.
Волдеморт замолчал, но в ушах ещё стоял звон от его резкого пронзительного голоса.
– Ты ведь не совершишь этой глупости, Гарри, – Гермиона прижималась щекой к макушке Снейпа. Девушка уже вся была в его крови и продолжала размазывать её по лицу. – Ты же не пойдёшь к нему. Он всё равно обманет и продолжит бой, даже если ты явишься к нему без палочки и скованным по рукам и ногам.
– Конечно, нет, Гермиона. Не волнуйся, никуда я не пойду. Давай отнесём Снейпа в Больничное крыло. Только ты должна будешь остаться с ним, чтобы в нужный момент аппарировать куда-нибудь подальше.
«И сама заодно будешь в безопасности», – но этого Гарри вслух не произнёс.
Они с трудом пролевитировали длинные носилки по подземному ходу, а снаружи накинули на них мантию-невидимку. Мадам Помфри поджала губы, когда Гарри потребовал лечить раненного директора-Пожирателя смерти. Но убитый вид Гермионы, в слезах, смешавшихся с грязью и кровью, смягчил сердце колдоведьмы, и она выделила Люциусу Малфою склянки с кроветворным зельем. Сама Поппи прикасаться к подлому предателю и убийце наотрез отказалась. За разбирательствами, стонами раненых и просьбами о помощи, раздающимися отовсюду, никто не заметил, что Гарри Поттер растворился в воздухе, как будто его и не было.
Гарри шёл к Запретному лесу, вернее, к одной приметной поляне в нём. Заблудиться он не боялся, поскольку всегда мог заглянуть в голову к Волдеморту, чтобы уточнить дорогу. Вот только идти не хотелось совершенно. И не идти было нельзя. За тот месяц, что он прожил с мыслью о своей скорой смерти, казалось, можно было смириться, но этого не произошло. Жить хотелось отчаянно. Руку жгла палочка Драко Малфоя, и Гарри засунул её поглубже в рукав. Ни в коем случае нельзя было затевать даже подобие боя с любым из соратников Волдеморта. Нельзя было позволить, чтобы кто-то из них стал хозяином Старшей палочки, Смертельной палочки, Жезла Судьбы. Даже права умереть с честью в бою Гарри был лишён. Но у него оставалось право потребовать от Риддла, чтобы он сдержал своё слово. Жизнь Гарри за жизни защитников Хогвартса. Микроскопический шанс, но упускать его юноша не собирался. Слишком многие умерли, чтобы он жил.
Гарри запнулся о выступающий корень, и по груди его ударил мешочек из ослиной кожи. «Я откроюсь перед концом», – так было написано на снитче, наследстве Дамблдора. Так вот он, конец. Гарри остановился под старым, наполовину высохшим вязом. Достал снитч, попытался подцепить ногтем шов на его боку, но тот был слишком плотным. Золотой шарик распахнул крылья, а потом снова сложил их, как будто уснул. И Гарри вспомнил рёв трибун, свист ветра в ушах и металлический привкус на языке. Это же надо было умудриться – поймать неуловимый мячик ртом! А снитч обладает телесной памятью… Гарри сунул его за щеку, а когда достал, тот распался в ладони на две половинки, и из него вывалился маленький чёрный камешек, поцарапанный с одной стороны. Второй Дар Смерти. Воскрешающий камень, который никого не может воскресить. Как там было в сказке? Повернуть в ладони три раза?

 Отправлено: 10.11.12 16:03. Заголовок: Призрачные фигуры р..

Призрачные фигуры родителей, Сириуса и Люпина с Тонкс появились рядом с ним. Они улыбались ему так светло. Ремус больше не выглядел замученным и разбитым, он обнимал сияющую Тонкс. Гарри вгляделся в лица своих родителей. Они всего лишь на три года старше него. И навсегда останутся такими. Они погибли, чтобы он мог дойти по этой тропинке до конца.
– Это больно? – его губы едва шевельнулись, он скорее подумал, чем спросил вслух.
Высокий, ослепительно красивый Сириус улыбнулся ему так ласково, как никогда не улыбался при жизни:
– Нет. Это как заснуть, только ещё легче.
– Не бойся. Он сделает это быстро. Он вовсе не так уверен в своей победе, как хочет показать. Поэтому он не будет мучить, – мама шла совсем рядом, её зелёные глаза были нежны и печальны.
– Я не хотел, чтобы вы погибли. Простите меня.
– Ты такой храбрый. Мы гордимся тобой, сын, – отец был выше Гарри, а в остальном – почти точная его копия.
– Тонкс, прости, не получился из меня крёстный для твоего сына.
– Ничего. Мама найдёт ему хорошего крёстного, я уверена, – она светло улыбнулась и посмотрела на Люпина.
– Ремус, а как там, у вас?
– Ты немного не у того спросил, Гарри. Я-то здесь чуть больше часа. Но мне не плохо. Тут по-другому, это всё, что я могу сказать. И мне не надо беспокоиться о моей «маленькой пушистой проблеме», – Люпин крепче обнял жену. – Мне жаль, что я не смогу быть рядом с моим сыном, пока он будет взрослеть. Но я думаю, он поймёт, что его родители отдали жизнь за то, чтобы он мог вырасти счастливым.
Гарри шагал по ночному лесу, а рядом шли его родители и друзья – те, кого он потерял давно или недавно. Скоро он присоединится к ним. Месяц ожидания смерти подходил к концу. Ещё несколько шагов, и его существование будет окончено. Он устал. Он действительно устал. Проклятый Снейп превратил последний месяц его жизни в пытку. Конечно, Гарри понимал, что у профессора не было выхода: они могли больше никогда не встретиться, если бы обман с поддельным трупом Гермионы раскрылся. Но этот месяц был самым тяжёлым и страшным в его жизни. Так пусть всё закончится поскорее. Гарри разжал кулак, воскрешающий камень упал в траву, и фигуры родителей и их друзей растаяли без следа.
Большая группа Пожирателей смерти посреди поляны Арагога тихонько переговаривалась, опасливо косясь на стоящего в центре Волдеморта. Гарри снял мантию-невидимку и засунул её за пазуху. Боярышниковую палочку юноша спрятал под мантию, чтобы не возникло соблазна воспользоваться ею. Он набрал в лёгкие воздуха и вышел из-за дерева.
– Я думал, он придёт, – Волдеморт вертел в руках палочку Дамблдора; все Пожиратели смерти не отводили глаз от его бледных пальцев. – Похоже, я ошибся.
– Нет, не ошибся, – Гарри сделал ещё шаг и оказался в круге света, отбрасываемого костром.
Вся поляна пришла в движение: захохотала Беллатрикс, отчаянно взревел Хагрид, несколько Пожирателей смерти кинули в полувеликана «силенцио», пока он не повредил им барабанные перепонки. И только двое стояли молча, не сводя друг с друга глаз: юноша в грязной порванной маггловской одежде и высокий красноглазый маг в серой хламиде.
Волдеморт дёрнул рукой, и шум стих, как по волшебству.
– Гарри Поттер, – раздался высокий ясный голос. – Мальчик-Который-Выжил…
А потом была зелёная вспышка – и всё. Мама оказалась права, он не стал тянуть. И Сириус тоже оказался прав – это даже легче, чем заснуть.
***
Гарри открыл глаза. Вокруг был странный туман. Он лежал на чём-то твёрдом и понимал, что пока он не появился здесь, этого твёрдого тоже не было. А ещё он был не один, кто-то находился рядом. Этот кто-то плакал. Гарри поднялся на ноги и понял, что он голый. Но ему было всё равно, ведь он уже умер. Вдруг юноша вспомнил, что он теперь в мире, где находятся его мама и Тонкс, и захотел как-то прикрыться. Одежда возникла на нём сама собой. Гарри огляделся. Туман немного разошёлся, и волшебник увидел огромное пустое помещение, стеклянный потолок, колонны и одинокий стул, под которым лежало существо, похожее на ребёнка с ободранной кожей. Гарри наклонился, чтобы поднять его с пола, но голос, раздавшийся сзади, заставил его вздрогнуть и оглянуться.
– Ты не сможешь ему помочь.
Дамблдор, не такой весёлый, как на портрете, но, несомненно, здоровый и бодрый, стоял позади него.
– Ты такой храбрый, мой мальчик.
– Вы не сердитесь на меня? – Гарри во все глаза смотрел на старого директора, на его руки, которые вертели в длинных пальцах точную копию палочки, отправившей Гарри сюда.
– Сержусь? На что мне сердиться?
– Я был груб с вами сегодня. Простите.
– Ты, наверное, разговаривал с моим портретом в Хогвартсе? Увы, Гарри, он и я – мы не одно и то же. Он лишь слепок с той личности, которая была в Хогвартсе в момент смерти. Я же пошёл дальше и ничего не знаю о происходящем там. Но я вижу, что ты выполнил своё предназначение, мой мальчик.
– То есть умер? Собственно, другого выхода ведь не было?
– Ты не умер, Гарри. Пока ещё нет.
– Нет? Но почему? Хотя, знаю! Значит, Рон был прав?
– Рон? Ты имеешь в виду Рональда Уизли?
– Да.
– Ты рассказал ему о своей миссии, и он не отговорил тебя? Не пытался задержать?
– Пытался, конечно. Хотя и верил, что материнская защита не даст Волдеморту убить меня.
– Защита? Ты что-то путаешь, Гарри. Она пала, когда тебе исполнилось семнадцать. То, что ты выжил – только твоя заслуга. Ведь ты не сопротивлялся. Ты вышел к Тому и позволил ему убить себя. Это сохранило твою душу нетронутой, а его «авада» выбила из тебя лишнюю сущность.
– Не думаю, директор, что покорность спасла хоть одну овцу, ведомую на бойню. Вы считаете, что если бы я попытался применить к Волдеморту «ступефай», это бы разбило мою душу? Скорее, я получил бы дюжину «авад» из палочек его приспешников. И тогда точно был бы мертвее мёртвого. Мамина защита сработала, потому что мы были один на один с тем, против кого она мне её дала, – с Волдемортом. Неважно, что он с помощью моей крови создал себе новое тело – душу-то он оставил старую, душу убийцы. Вернее, то, что от неё осталось. И поэтому прав Рон, а не вы – материнская защита даётся на всю жизнь. Эта магия сильнее времени, а значит, сильнее смерти.
Гарри по привычке с силой потёр лоб и замер, не обнаружив шрама.
– Да, его нет. Наверное, ты прав, Гарри. Твоя мама защитила тебя, но не Тома. Его смертельное проклятье ударило в единственное уязвимое место – в кусок его собственной души. Ты свободен.
– Ага. И кстати, можете считать, что сработал ваш первоначальный план – хозяин Старшей палочки ушёл непобеждённым. Именно поэтому я не сражался – чтобы не дать никому победить себя, а не чтобы не разбить свою душу. Сомневаюсь, что она разбивается, когда сражаешься за свою жизнь.
Дамблдор посмотрел на Гарри с какой-то грустью, а потом ещё раз крутанул в пальцах бузинную палочку.
– Не знаю, как ты стал хозяином Старшей палочки, да это теперь и не важно. Ты стал мудрым, Гарри. Надеюсь, у тебя теперь хватит сил выслушать меня… – Дамблдор внимательно всматривался в юношу, как будто не был уверен, что видит перед собой именно Гарри.
– Не надо, директор. Я уже разговаривал с вашим портретом. И хотя я понимаю, что он – не вы, но проходить ещё раз через всё это у меня сейчас не хватит сил. Просто знайте, что я простил вас. Иного выхода не было, я это понимаю. Мне горько, но я вас ни в чём не виню. Ни в смерти моих родителей, ни в своём безрадостном детстве, ни в том, что вы скрывали от меня правду даже тогда, когда от неё зависели жизни моя и моих друзей.

Дамблдор удивлённо приподнял бровь. Сзади раздался звук приближающегося поезда. Гарри и директор оглянулись. Красный паровоз, похожий на Хогвартс-экспресс, прошёл мимо, снижая скорость. Поезд остановился, двери вагонов распахнулись, но из них никто не вышел.
– Мне пора? – Гарри сделал шаг к поезду.
– Нет, это за мной. Тебе, я думаю, ещё рано сюда. Ты необыкновенный волшебник, Гарри Поттер. Ты истинный повелитель Смерти, потому что она не властна над твоей душой. Я никогда не смог бы стать таким, как ты.
– Но вы…
– Да, Гарри. Я не слышал, о чём ты говорил с моим портретом, но твои слова здесь разрывают мне сердце. А то, что ты смог простить мне мои ошибки, исцеляет его. Теперь я могу двигаться дальше. Потому что если бы ты не простил меня, мне бы пришлось вернуться. Я не думаю, что в Хогвартсе обрадовались бы ещё одному болтливому привидению.
– А я? Я могу двигаться дальше? И куда?
– Ты можешь. Можешь сесть в поезд и поехать со мной. Но не думаю, что тебе стоит это делать. А можешь вернуться и закончить начатое. И начать что-нибудь ещё. Жизнь – удивительное приключение, Гарри. Стоит прожить её до конца, ведь за каждым поворотом она готовит для тебя что-то новое.
Дамблдор шагнул в вагон, Хогвартс-экспресс оглушительно свистнул, туман завертелся перед глазами, и в нос Гарри ударили запахи леса и свежей травы.

 Отправлено: 10.11.12 16:05. Заголовок: Глава 7. Победа и её..

Глава 7. Победа и её плоды.

«Значит, не сработало», – эта мысль вертелась в голове Рона, пока он глядел, как толпа Пожирателей смерти под предводительством Волдеморта подходит к главному входу в Хогвартс.
«Не сработало», – тело Гарри, безжизненно свисающее с мощных рук рыдающего в голос Хагрида.
«Не сработало, но это уже не важно», – Невилл вынул из горящей Распределяющей Шляпы тот самый меч и одним движением отрубил голову огромной змее. Лонгботтом упал, одежда на нём вспыхнула, а толпа Пожирателей кинулась на приступ.
Рон сражался с какой-то холодной яростью. Не было ни гнева, ни печали. Вместо людей были мишени с перекошенными в крике ртами, безумно выпученными глазами. Были цветные лучи заклятий, которые нужно отбить, и чужая палочка в руках, которая слушалась, как своя. Непривычно короткая, но хлёсткая – «протего» она держала поистине железобетонное, что бы это гермионино словечко ни значило.
Защитники отступали, оставляя на лужайке перед главным входом слишком многих. Наконец, уцелевшие скрылись за мощными зачарованными дверями и рассредоточились за колоннами. Двери вздрогнули и разлетелись миллионом щепок. Толпа в тёмных мантиях вливалась в холл. Заклинания защитников основательно проредили этот поток, но нападавших было слишком много.
Мелкий Малфой держался рядом, прикрываясь щитом Рона, и посылал в толпу бывших своих «друзей» одно заклятье за другим. Хорёк оказался действительно юрким и гибким. Рон понял, что у него самого сражаться с такой скоростью никогда не получится, и теперь старался просто держать щит перед ними обоими, чтобы Драко было удобнее нападать.
Внезапно шум боя прорезал высокий визг. Так виртуозно визжать умеет только Лав-Лав. Рон оглянулся: в нише между окнами сжалась в комок его бывшая девушка, а перед ней стоял Фенрир Грейбэк. На отведённой в сторону руке Пожирателя стремительно отрастали звериные когти. Рон быстро снял щит и швырнул в оборотня «ступефай», снеся его с ног. Лаванда взвизгнула последний раз, а Рон почувствовал, как чьё-то заклинание обернулось вокруг его лодыжек и буквально выдернуло на середину холла, протащив спиной по щебёнке. На него прыгнул Грейбэк.
Драко досадливо оглянулся. Гриффиндорский вратарь держал «протего» лучше даже, чем защищал кольца своей команды. Его щит оказался непробиваем, пыль и свет заклятий подсвечивали его, и Драко мог, прикрываясь им, посылать свои заклинания, не опасаясь, что его заденут бывшие «свои». Эти «свои» никогда не принимали его всерьёз, считали маменькиным сынком. Единственный, кто учил его биться, был даже не отец, а полукровка-декан. Снейп жестокими тренировками натаскал его, заставил тело работать само, и теперь Драко сыпал заклятьями, даже не задумываясь. Они сами выстраивались невербальными связками: «ступефай-инкарцерос», нагнуться, «сектумсемпра» снизу, вправо «импедимента-ступефай», справа налево по диагонали «диффиндо»… и вдруг радужно-пыльная преграда защитного заклинания перед ним пропала.
Юноша машинально выставил собственный щит, с удивлением наблюдая, как Рон, размахивая палочкой, скользит вперёд ногами на середину холла. Драко отскочил за колонну и поставил «протего» горизонтально, прикрывая своего партнёра. И вовремя – на его щит рухнул Фенрир Грейбэк. Оборотень размахивал руками, пытаясь отросшими когтями процарапать невидимую преграду и добраться до горла младшего Уизли. Держать щит было неимоверно трудно, проклятый волк весил, наверное, как пара слонов. Юноша опустился на колени, изо всех сил сжимая палочку двумя руками, и даже не заметил, как из его ноздрей побежали две красные струйки, и в пыль между коленями упали тёмные капли.
Глаза Драко заливал пот, в ушах шумел прибой, руки начали дрожать, а палочка уже угрожающе потрескивала, когда что-то сбило его с ног. Потом раздался грохот, всё заволокло новым облаком пыли, и юноша почувствовал, как кто-то обнимает его, вытирает лицо, и незнакомый голос шепчет в ухо: – «Спасибо за сына, мальчик». Драко моргнул и оглянулся, но женщины рядом уже не было. Вместо неё перед ним сидел на полу Рон Уизли, тряс головой и говорил, обращаясь к окровавленному человеку в обгоревшей одежде, стоящему над ними: – «Тебя, Невилл, на уроки Ухода за магическими животными пускать нельзя. Змейку зарубил, оборотня по полу размазал. Ты лучше Хагриду на глаза не попадайся». Лонгботтом улыбнулся, отчего по его подбородку побежал новый ручеёк крови, покачнулся и сполз по стене на пол.
Драко оглядел холл. Бой разбился на несколько очагов. Чернокожий маг, МакГонагалл и Слагхорн в изумрудной пижаме пытались атаковать Тёмного Лорда, а тот с безумной улыбкой на бледных губах отмахивался от них, как от надоедливых мух. Тётка Белла хохотала и старалась связать одним заклятьем трёх девушек, одна из которых определённо была Грейнджер. Надо же, значит, мама правду сказала – не мог Снейп её убить. У него хватило смелости и ума обмануть Тёмного Лорда. Впрочем, это уже не важно. Живыми им всё равно из этого сражения не выйти – слишком неравны силы. Свежие Пожиратели смерти подтягивались из Хогсмида и со двора замка, а защитники уставали, и их оставалось всё меньше.
– Эй, Малфой! Я твой должник.
Драко оглянулся. Засыпанный белёсой штукатуркой Уизли выглядел точно густо напудренная старая ведьма, у которой уже не хватает сил на чары красоты, но она всё равно появляется на всех приёмах и призывно улыбается холостым магам. Раздался едва различимый хлопок, и домовик в замызганном полотенце с гербом Хогвартса ухватился за руку Лонгботтома, после чего оба исчезли. Рон стянул разодранную рубашку и пытался разглядеть свою поцарапанную спину.
– Посмотри, там не сильно страшно?
Драко взглянул, оценил перекатывающиеся мускулы плечевого пояса и ответил:
– Жить будешь.
– Тогда чего сидим, кого ждём? Руквуд!
Рон вскочил, посылая в высокого мага в министерской мантии мощный «ступефай». Драко поднялся, прикрывая Уизли щитом. Постепенно сражение вынесло их почти в центр холла. Под ногами хрустели осколки колонн, штукатурка и обломки дерева. На смену рухнувшему без сознания Руквуду пришёл сначала министр Тикнесс, потом Трэверс, потом все лица слились в непрекращающийся хоровод. Связка гриффиндорца и слизеринца работала так, будто они не меньше года тренировались сражаться спина к спине. Непробиваемый щит Рона позволял Драко очищать заклинаниями пространство перед ними, но за это время кто-нибудь из Пожирателей успевал подкрасться сзади. И тогда Рон посылал назад свой в буквальном смысле сногсшибательный «ступефай», а «протего» в это время держал Драко. Они были хороши именно вместе – юркий и быстрый Малфой и мощный, основательный Уизли.
Внезапно резкий крик перекрыл шум сражения.
– Не тронь мою дочь, стерва!
Все невольно замерли с поднятыми палочками – столько власти было в этом голосе. Драко с удивлением смотрел, как маленькая пухленькая рыжая женщина наступает на его тётку. Беллатрикс сначала рассмеялась, но вскоре ей стало не до смеха. Девушки, которые сражались с ней, порскнули в стороны, освобождая место для неистовой рыжей ведьмы. Она посылала огромной силы невербальные проклятья, успевая при этом ещё и кричать:
– Ты! Больше! Никогда! Не будешь! Убивать! Наших! Детей! Мразь!
Заклятья слились в невообразимую мешанину лучей, но последний, зелёный, ударил тётю Беллу прямо в грудь. Она покачнулась и упала в полной тишине.
– НЕЕЕТ!
Драко не знал, что можно так кричать, не используя «сонорус». Тёмный Лорд одним движением смёл со своей дороги двух преподавателей и чернокожего мага и подскочил к Беллатрикс. Он направил палочку в сторону рыжей ведьмы, когда за его спиной раздался спокойный голос:
– Ну, хватит.
Живой и невредимый Гарри Поттер возник прямо посреди холла.
Рон облегчённо выдохнул и хлопнул Драко по плечу.

 Отправлено: 10.11.12 16:06. Заголовок: *** Мадам Помфри мно..

***
Мадам Помфри много повидала за свою долгую жизнь. Конечно, не такую долгую, как у Минервы МакГонагалл, но и желторотой медсестричкой, впервые взявшей в руки перечное зелье, она себя не чувствовала уже лет тридцать. Но сегодня многое для неё было странным и непривычным. Странности начались вместе с первыми заклятьями, ударившими в защитный купол школы. Именно тогда дверь Больничного крыла отворил Люциус Малфой, очень отдалённо похожий на лощёного красавчика с колдографий в «Ежедневном Пророке». Он принёс бессознательного Грегори Гойла с обгоревшими до костей ступнями. Высокородный Пожиратель смерти отлевитировал мальчика на одну из коек, после чего отложил палочку и РУКАМИ стал очищать раны от остатков одежды. Поппи принесла ему воду и нужные зелья и поспешила к новым раненым, которые начали поступать в лазарет.
Потом обезумевший Перси Уизли принёс своего брата с раздробленным плечом и висящей на клочке кожи рукой. Поппи собирала ключицу буквально по кусочкам, а Люциус стальной хваткой держал мечущегося парня, на которого уже не действовали самые сильные обезболивающие. Через некоторое время в Больничном крыле стало не протолкнуться от Уизли, и мадам только краем глаза заметила, как младший из братьев уходит вместе с Драко Малфоем. Оба мальчика покачивались от усталости, но Поппи не стала их останавливать, поглядев на Люциуса. Он смотрел вслед своему сыну так, как будто хотел его запомнить навсегда, вырезать его образ на сетчатке глаз. Так, будто знал, что больше никогда его не увидит.
Резкий голос Волдеморта, объявивший перемирие на час, означал, что в Больничное крыло сейчас хлынет поток раненых. Так оно и случилось. Поппи удивилась и возмутилась до глубины души, когда Гарри Поттер вместе с Гермионой Грейнджер принесли и сгрузили на кровать самого отвратительного из Пожирателей смерти, убийцу Дамблдора и «кровавого директора» Снейпа. Но Гарри почему-то потребовал, чтобы мадам Помфри занялась его лечением немедленно, а девочка Грейнджер сидела на краешке кровати, сжимая рукой его бледные длинные пальцы, и по щекам её непрерывно текли слёзы, промывая светлые дорожки.
Поппи отказалась наотрез, но Люциус шепнул ей на ухо: – «Вы не доверяете Гарри Поттеру?», и она дала ему нужные зелья. Ещё через полчаса, когда Волдеморт объявил, что Гарри мёртв, девочка встала, наклонилась к самому лицу предателя, прошептала: – «Дождись меня, пожалуйста. Я вернусь, обещаю, только ты дождись», и поцеловала в закрытые глаза. У медсестры выпал из рук пузырёк с очередным зельем, и оно плеснуло на порядком замызганный фартук, но Поппи не обратила внимания. Очнулась мадам Помфри от того, что её плечо сжала твёрдая рука Малфоя, а сам аристократ, наклонившись к её уху, произнёс: – «Она лишь одна из многих, кому он спас жизнь».
Потом были ещё раненые, тяжёлые и не очень. Перепуганная хаффлпаффка, которая не могла ни на чём сфокусировать взгляд, мальчик без лица (всю кожу спалило какое-то заклятье), мисс Браун из Гриффиндора с разодранной грудной клеткой, Невилл Лонгботтом с ожогами по всей верхней половине тела. Если бы не молчаливый аристократ, который упорно всё делал руками, не прикасаясь к палочке, мадам бы никогда не справилась с этим наплывом раненых. И уж, конечно, девочку Браун она бы не спасла.
Незаметно на краешке кровати Снейпа вновь появилась мисс Грейнджер. Проверила у него пульс, поправила повязку и застыла, как изваяние. Мадам Помфри подумала, что сражение, скорее всего, закончилось. А когда вскоре школа взорвалась ликующими криками, поняла, что защитники Хогвартса победили, и Волдеморт повержен.
Гарри Поттер, живой и здоровый, ворвался в Больничное крыло, подбежал к Гермионе и схватил её за плечо.
– Его надо немедленно прятать. В школе авроры, они уже арестовали Драко, хотя все видели, что он сражался на нашей стороне. Рон чуть сам под арест не попал, когда за него заступился.
Грейнджер вскочила, прижимая руки к груди.
– Но куда его деть?
– Ко мне. Кричер!
Перед Поттером возник старый домовик в окровавленном полотенце.
– Мой хозяин победил Того-Кого-Нельзя… – закричал было он, но Гарри его прервал.
– Тише, Кричер. Возьми Гермиону и профессора и перенеси их к нам домой. И никого не впускай. Я закрываю дом для всех. Ты понял?
– Понял, хозяин Гарри Поттер! Кричер выполнит приказание…
– Гарри, зелья, – Гермиона приподняла Снейпа за плечи, бережно прислоняя его голову к своему плечу.
Люциус Малфой высыпал на живот бывшего директора несколько склянок с кроветворным и укрепляющим. Мадам Помфри хотела возмутиться, но посмотрела на лица Гарри и Гермионы и не стала.
– Мистер Малфой, вы можете воспользоваться моим домом.
– Мистер Поттер, вы говорите, что мой сын арестован?
– Да, но я…
– Я два года прятался за его спину. Думаю, если сейчас не стану этого делать, он сможет меня простить хотя бы частично. Но за предложение спасибо.
– Ваше право. Кричер, давай!
Домовик протянул одну руку мисс Грейнджер, второй уцепился за больничную рубашку Снейпа и исчез с тихим хлопком. На подушке алело пятно от промокшей повязки. Гарри Поттер, не раздеваясь, рухнул на кровать, закрывая собой это свидетельство присутствия опального директора.
И в то же мгновение дверь распахнулась, пропуская группу людей в чистеньких алых мантиях.
– Старший аврор Долиш. Ко мне поступила информация, что здесь скрывается убийца и Пожиратель смерти Северус Снейп, – высокий человек, стоящий впереди, обвёл лазарет цепким взглядом. – Проверить помещение!
– Аврор Долиш! Какая встреча! – Гарри помахал рукой, привлекая к себе внимание.
– Мистер Поттер, рад видеть вас в добром здравии, – Долиш расплылся в угодливой улыбке и придвинулся ближе к кровати Гарри.
– Взаимно, мистер Долиш. Так получилось, что за последний год я столько слышал о вас, – улыбка на лице Поттера больше походила на оскал, что заставило старшего аврора насторожиться.
– Надеюсь, только хорошее? – он оглянулся на шум и увидел, как двое его подчиненных заламывают руки Люциусу Малфою. – О, я вижу, тут просто тайное гнездо Пожирателей смерти.
– Не сомневайтесь, мистер Долиш. Ближний Круг Волдеморта и сам Тёмный Лорд были весьма высокого мнения о вас, а в особенности о той информации, которой вы снабжали их последние несколько лет.
Долиш сделал шаг назад, как будто слова Гарри толкнули его. Он обвёл глазами Больничное крыло, натыкаясь на настороженные взгляды сослуживцев.
– Вы бредите, мистер Поттер! Это ложь! Ни один из Пожирателей смерти не выходил со мной на контакт. А если бы вышел, я бы немедленно сообщил об этом министру!
– А это мы сейчас проверим, – аврор, который держал Малфоя, толкнул его в спину, чтобы он сделал несколько шагов и подошел ближе к старшему аврору. – Ну, ты, мразь, говори, знаешь ли ты человека, который стоит перед тобой.
Малфой молчал, глядя сквозь Долиша.
– Ну, я думаю, ясно, что этот убийца меня не знает, – старший аврор оглянулся на остальных своих бойцов, которые окружили его плотным кольцом.
– Думаю, это означает лишь, что мистер Малфой не раскроет рта без своего адвоката, – усмехнулся Гарри. Люциус перевёл на него взгляд и чуть опустил веки. – А ещё это означает, что не менее полусотни человек видели, что он не имел палочки и сдался аврорам добровольно. Так что убить его при попытке к бегству вы не сможете.
Долиш развернулся, взметнув полы алой мантии, и стремительно вышел из Больничного крыла. Следом за ним под прицелом волшебных палочек вывели Малфоя, а потом ушли и остальные авроры. Последний, совсем молодой парень, который, наверняка, окончил Хогвартс не более трёх лет назад, отсалютовал Поттеру палочкой.

 Отправлено: 10.11.12 16:10. Заголовок: Гарри сел на кровати..

Гарри сел на кровати, взъерошил и без того спутанные волосы и произнёс, ни к кому не обращаясь:
– Представляете, война-то закончилась…
И все, кто мог двигаться самостоятельно, окружили юношу, хлопая его по плечам и пожимая руку.
Мадам Помфри посмотрела на это безобразие, а потом решительно разогнала пациентов по кроватям. Она уничтожила пропитанные кровью вещи Снейпа и постельное бельё на кровати, где лежал он, а потом Гарри. Раз мальчик считает, что авроры не должны найти директора, то пусть так и будет.
***
Снейп проснулся от скрипа двери. Скрипа? В директорских покоях двери не скрипят – эльфы тщательно следят за ними. Значит, он не у себя. Маг постарался дышать ровно, как спящий, и очень медленно приоткрыл глаза. В полумраке большой комнаты ощущалось присутствие двоих: один человек был где-то совсем рядом, а другой подальше, там, откуда раздался скрип.
– Гермиона, привет. Ну, как он?
– Здравствуй, Гарри. Без изменений. Пульс уже нормальный, и рана пока не кровит. Я даю кроветворное и укрепляющее, один раз, по совету мистера Малфоя, дала «сон без сновидений». Он должен проспать ещё часа четыре.
– Малфоя? С каких это пор ты ему доверяешь?
– Это он сказал мне про Визжащую хижину. Он хотел, чтобы я позаботилась о Се… профессоре Снейпе. Только до этих пор я ему и доверяю.
– Хорошо. Только твоя забота какая-то слишком… заботливая.
– Что ты имеешь в виду, Гарри?
– Да ничего особенного. Только то, что ты почти не отходишь от него с самой Визжащей хижины. Такое чувство, Гермиона, что ты влюбилась в Снейпа.
– Неправда! Я всего лишь благодарна ему: он спас мне жизнь. Помочь оправиться от раны – это самое малое, что я могу для него сделать.
– Вот именно, Гермиона. Благодарность. Всего лишь благодарность. Глупо строить на этом планы на будущее. Он никогда тебя не полюбит, сама знаешь.
– Конечно, знаю. А с чего ты взял, что я строю какие-то планы? Мне только надо, чтобы профессор выздоровел. А если бы удалось снять с него все обвинения – было бы вообще здорово.
– Тогда почему ты отталкиваешь Рона? Он же понял свою ошибку, и он любит тебя.
– Любит? Наверное. Но я его не люблю. Я вдруг поняла, что всё, что я к нему испытывала, было дружбой, перемешанной с чувством собственности и желанием быть не хуже других девушек, у которых есть парни, поцелуи, секс.
– Но со Снейпом-то у тебя точно этого не будет.
– Гарри, хватит. Я ничего не жду от профессора Снейпа. Я только отдаю ему долг.
– А может, дашь Рону ещё шанс?
– Может. Лет через десять. Когда совсем ошалею от одиночества, и мне будет всё равно, сколько раз меня предадут.
Тяжёлый вздох сменился недолгим молчанием. Через минуту Поттер заговорил снова:
– Так и не простила.
– Знаешь, Гарри, я в отличие от тебя тепличная девочка. Я выросла в твёрдом убеждении, что есть люди хорошие и есть плохие. И хорошие всегда остаются хорошими, а с плохими просто не нужно связываться. Есть мои родители, на которых я всегда могу положиться, есть ты и Рон. И если ты доверяешь Дамблдору, значит, он хороший человек, и я тоже могу доверять. А Дамблдор доверяет профессору Снейпу, и я автоматически начинаю доверять ему. А потом раз – Снейп убил Дамблдора. Мой мир дал трещину. Я была в смятении, я начала ненавидеть профессора. Но я помнила, что он столько раз имел возможность убить тебя, и не сделал этого. В тот вечер, после смерти Дамблдора, когда ты побежал за ним, ведь профессору было достаточно оглушить тебя, а потом доставить к своему, как я тогда думала, господину, и всё – война была бы окончена. Наступил бы террор Волдеморта. Никто больше не знал о хоркруксах, никто не стал бы уничтожать их. Бессмертный тиран правил бы вечно. Знаешь, Гарри, я много думала. Не только о Снейпе, но и о тебе. О том, почему ты никогда ему не верил.
Снейп невольно затаил дыхание, но Поттер и Грейнджер, увлечённые разговором, не услышали.
– Зря, как выяснилось.
– Нет, Гарри. Всё дело в том, что ты вообще никому не веришь. Ты вырос в убеждении, что больнее всего бьют те, кто ближе. Как твои родственники. Ты позволил Дамблдору управлять своей жизнью, но никогда не верил ему безоговорочно. Ты всегда допускал, что он может обманывать тебя, но заранее прощал ему, потому что принял его правила игры. Поэтому ты никогда не верил Се… профессору Снейпу, ведь твой опыт говорил, что ему верить нельзя. Просто этот опыт был ещё маловат, да и информацией ты владел далеко не всей. Всё равно, что бы там ни пытался внушить Дамблдор, ты больше доверял себе, чем ему. И ты никогда до конца не верил нам с Роном. Поэтому ты так не хотел брать нас с собой. Ты боялся, что мы окажемся слабее тебя и подставимся под удар. Ты не ждёшь от людей верности и не обманываешься. Потому ты так легко простил Рона, когда он покинул нас, а потом вернулся и попросил прощения. Ты заранее его простил, ты знал, что такова его натура – он в любой момент может сломаться и предать.
– Гермиона, но ведь в отношении Снейпа я ошибся.
– Да нет, Гарри. Именно ты и оказался прав. При той информации, что была у тебя. Потом ты узнал больше и пересмотрел своё отношение к профессору. Вот и я пытаюсь заново составить картину мира, чтобы больше не попадаться на крючок слепого доверия. Меня впервые предали в восемнадцать лет, и мне до сих пор больно. Но это пройдёт. Когда я научусь смотреть на мир так, как ты. Я очень стараюсь, правда. И чем меньше я буду общаться с теми, кому доверяла раньше, тем легче мне будет.
– Я тоже вхожу в их число?
– Нет. Ты – нет. Но не проси, чтобы я вернулась в Хогвартс. Я пока не могу.
– А как же диплом?
– А почему именно Хогвартс? Я хоть завтра могу сдать экзамены в любой другой магической школе, ведь программу седьмого курса я вызубрила ещё в прошлом году.
– Значит, решила уехать. Тогда хоть не пропадай совсем-то. Сов присылай, выдру свою.
– А у меня теперь не выдра.
– А кто?
Серебристое сияние проникло сквозь полуопущенные ресницы.
– С ума сойти, – неприкрытое восхищение в голосе Поттера? Это при том, что у него самый мощный патронус из известных в магическом мире? – Не обманывай себя, подруга. Патронус меняется, когда человек всерьёз любит.
– Это ничего не меняет, Гарри. Я не буду никому навязываться. Любовь – далеко не самое главное в жизни. К тому же, все и так уверены, что я книжный червь и синий чулок, и любовь мне неведома. Я просто буду жить дальше. Без глупых метаний, без боли и обид. Так, наверное, легче.
Сияние сместилось куда-то за голову, потом появилось с другой стороны.
– Ты не права, но тебя, наверно, не убедишь, – голос Поттера звучал задумчиво и печально. Он помолчал, а потом продолжил ещё тише: – Говорят, что он приносит смерть. А на самом деле он спасает. И видеть его истинный облик могут лишь те, кто видел смерть воочию. Ты знаешь, его считают уродливыми, а я думаю, он по-своему красив.
– Я тоже.
– Гермиона, ты о ком сейчас подумала?
– О фестрале, конечно. А ты разве не о нём говорил?
– Да я-то о нём…
Легкая возня, смешки. Сияние гаснет.
– Бедная ты моя.
– Не жалей меня, Гарри. Я ведь ни о чём не жалею. Пусть всё идёт, как идёт. Как выяснилось, это самый оптимальный вариант развития событий. Когда Северус уйдёт, у меня останется память о нём. И если он будет счастлив, мне больше ничего не будет нужно. Зато я точно буду знать, что настоящая любовь существует. Я видела её. И я сама любила.
У Снейпа перехватило дыхание. Так ему ещё ни разу в любви не признавались. Если честно, ему вообще никогда не признавались в любви. Даже если это «синдром принцессы», а не истинное чувство, как думает девочка.

 Отправлено: 10.11.12 16:11. Заголовок: – Ты говоришь о себе..

– Ты говоришь о себе в прошедшем времени. А будущее? Гермиона, ты же всегда обгоняла время, ты в сентябре уже начинала готовиться к экзаменам. Неужели ты для себя не запланировала ничего?
– Конечно, запланировала. Вылечить профессора. Вернуть память родителям. Попытаться искупить вину перед ними.
– Вину?
– Да. Ведь я предала их. Я распорядилась их жизнью, сознанием, без их ведома. Ты думаешь, они простят меня?
– А у тебя был выбор?
– Был. Я могла попытаться им всё объяснить. Может, это заняло бы не один месяц, может, они бы выбрали смерть, а не потерю памяти. Я не дала им выбора. Как ты можешь после этого доверять мне, ведь однажды я могу поступить так же с тобой? Как я могу судить Рона суровее, чем себя?
– Прости, подруга, но у тебя какая-то каша в голове. Может, тебе какие-нибудь книжки по психологии принести? Фрейда, например.
– Не думаю, что Фрейд мне поможет, – лёгкий смешок. – Ты придумал, как достать противоядие у Сметвика?
– А чего тут думать? Разрежу руку, да и пойду просить. В конце концов, меня же тоже кусала Нагини.
– Это было полгода назад. Её яд давно выведен из твоего организма. Сметвик же сначала возьмёт твою кровь на анализ и только потом выдаст противоядие, если сочтёт нужным.
– А может, как-то удастся выдать кровь Снейпа за мою?
Глупые детишки. Зачем искать за тридевять земель то, что можно сварить за два часа здесь же, надо только достать несколько простых и доступных ингредиентов?
Снейп вздохнул и открыл глаза.
– Здравствуйте, сэр.
– Добрый день.
Два приветствия сливаются в одно. В полумраке, который почти не разгоняет всего одна горящая свеча, их лица едва видны. Снейп попытался ответить, но горло сдавило болью. Грейнджер тут же оказалась рядом, подала кубок. Маг приподнялся на локте и выпил воду. Судя по вкусу, в неё было добавлено общеукрепляющее.
– Где? – горло по-прежнему болит, но говорить уже можно. Снейп снова откинулся на подушке – сил сесть ещё не было.
– Где вы находитесь? В доме Блэков на площади Гриммо. Давайте, я начну рассказывать, а вы потом уточните, что вам будет не ясно, – девчонка смотрит на него во все глаза.
Как же сделать так, чтобы она отстала от него со своей нелепой влюблённостью? Если бы он действительно был симпатичен умной привлекательной девушке, ему бы это, наверное, понравилось. Может, он бы даже ответил на её чувства, кто знает? Вот только любовью, после того, что он с ней сотворил, это не могло быть никак. Одно из двух. Или это выверт жестоко травмированного сознания, или, что вернее всего, банальная и унижающая их обоих жалость. В любом случае девчонку надо как-то излечить от так называемого «чувства». Впрочем, зачем гадать – просто начать выздоравливать, и скоро её «любовь» развеется, как дым под ветром его обычной манеры общения.
– Гарри избавился от хоркрукса, Невилл убил Нагини. Потом Гарри победил Волдеморта, вы не поверите, «экспеллиармусом».
Зельевар перевёл взгляд на мальчишку. Тот молча приподнял чёлку. Шрам был еле заметен. Снейп задрал рукав нелепой хогвартской больничной рубашки – метка приняла вид старой неряшливой татуировки. Даже когда Тёмный Лорд исчез шестнадцать лет назад, в ней чувствовалась жизнь, какая-то дремлющая угроза. Сейчас она была мертва окончательно и бесповоротно, как и её создатель. Малейшее движение бросило в пот. Девчонка, не прекращая рассказывать, кто из учеников какие подвиги совершил, промокнула ему лоб привычным движением. Он дёрнул рукой, чтобы помешать ей, но не успел, а Грейнджер, похоже, и не заметила его протеста.
– Нам надо как-то выведать у целителя Сметвика рецепт противоядия к яду Нагини, но так, чтобы никто не догадался, что это для вас.
– Не надо…
– Что? Почему не надо? Конечно, можно дождаться, пока яд выведется сам, но это будет очень долго, и у вас в любой момент может открыться кровотечение, – девчонка тараторила, не переставая.
– Рецепт в Хогвартсе.
Ну, наконец, заткнулась.
– Два года назад целитель Сметвик именно к вам обратился за помощью, да? И вы сварили то противоядие. Я прав, сэр? – надо же, а Поттер умеет нормально разговаривать не только со своими друзьями.
Пришлось кивнуть, хотя бинты страшно мешали, да и любое движение головой отдавалось болью. Но говорить тоже было больно.
– Пергамент… Перо…
Девчонка сообразила быстро – уже протягивает пергамент, прикреплённый к подобию планшета, и перо с чернилами. Он написал, где в его кабинете искать старую тетрадь с заметками о противоядии, и Поттер ушёл.
Снейп устал и не заметил, как задремал. Проснулся он оттого, что его осторожно тронули за плечо.
– Профессор, проснитесь. Вы должны выпить вот это. И повязку надо сменить. У вас опять открылась рана.
– Поттер…
– Вернётся не раньше, чем через час, – тонкие руки осторожно разрезали бинт, в нос ударил железистый запах свежей крови и болотная вонь настойки бадьяна. Мокрые салфетки приятно охладили шею и немного уменьшили боль.
– Волнара сонэтум, – палочка едва касается его шеи, и боль заметно уменьшается, хотя не пропадает совсем.
Надо же, девчонка поднаторела в лечебных заклинаниях. Шипение бадьяна на свежих рубцах, одуряющая вонь и не менее ошеломительное жжение. Да, именно так настойка и действует. Зато, если бы не яд, она вылечила бы такую обширную рану за несколько часов. Грейнджер быстро и умело наложила свежую повязку, опустила изголовье кровати, поднятое волшебством, и Северус провалился в блаженное забытьё.
В нём к Снейпу опять пришла высокая статная волшебница с тяжёлым водопадом медных волос. Она стояла перед книжной полкой и легонько касалась пальцами корешков старинных книг. Снейп хотел окликнуть её, чтобы она обернулась и улыбнулась ему, как раньше, в детстве, когда озорные пикси прыгали в её зелёных глазах, а ровные белые зубы на мгновение показывались между мягких алых губ. Он ни разу не прикоснулся к этим губам, но верил, что они мягкие и на вкус как земляника. Но почему-то он знал, что ей нельзя оборачиваться. Что если она сейчас обернётся, случится что-то непоправимое. Откуда-то сбоку в помещение вошёл высокий черноволосый мужчина в очках. Джеймс Поттер. Он-то что делает во сне Северуса Снейпа?
– Ты готова, солнышко?
– Да, родной, – Лили обернулась, но луч солнца попал в глаза Снейпа, и ему, как ни хотелось бы поглядеть в любимое лицо, пришлось невольно зажмуриться.
– Тогда пойдём.
– Пойдём.
Снейп открыл глаза, но комната с книгами была уже пуста. Осознание потери заставило его сердце болезненно сжаться, и он проснулся.
Лили никогда не любила и не могла полюбить его. Ослепительная красавица, умница, лидер, что она могла найти в некрасивом угловатом мальчишке, зажатом и озлобленном зануде, над которым потешались все, кому не лень? Это было невозможно. Конечно, она с лёгкостью избавилась от опостылевшей детской дружбы, как только он дал ей повод. Это было естественно.
Она выбрала себе в спутники жизни такого же яркого и красивого юношу и постепенно переделывала его под себя. На седьмом курсе Джеймс Поттер уже ничем не напоминал того самовлюблённого балбеса, каким был ещё года два назад. Интересно, а он, Северус, позволил бы ломать себя в угоду любимой женщине? Позволил бы, наверное, но это был бы уже не тот Северус Снейп, который с бережно забинтованным горлом валялся в тёмной спальне Вальбурги Блэк. И далеко не факт, что тот, другой Снейп понравился бы этому, теперешнему.

 Отправлено: 10.11.12 16:12. Заголовок: Волшебник покрепче з..

Волшебник покрепче зажмурил глаза и попытался вызвать в памяти лицо Лили. И понял, что не может этого сделать. Весь последний год он держал при себе её фотографию, на которой она, смеясь, наблюдала за полётом сына. И сейчас, пытаясь вызвать в памяти живое лицо, он видел только маленький снимок. Да, у неё были зелёные глаза, точно такого же оттенка, что у Поттера- младшего. Но ресницы были другие, не такие чёрные и пушистые. А какие? Рыжие? Кажется, нет. Длинные? Наверное, это ведь красиво, а она была красавицей. Он не помнил её ресниц. Не помнил формы подбородка, ведь на снимке она прикрывала рот и подбородок рукой. А какие у неё были губы, помимо того, что он придумал, будто они мягкие и земляничные?
Снейп резко распахнул глаза и уставился в теряющийся в полумраке потолок. Он понял, что весь последний, страшный год он не помнил Лили. Любил, тосковал, испытывал вину перед ней, но не помнил. Этот снимок, который он разглядывал каждый день, оставаясь наедине со своей совестью, заменил ему воспоминании о реально жившей, смеявшейся, любившей другого женщине. Можно, конечно, попросить у Поттера другую фотографию, можно достать думосброс и по мере надобности нырять в выцветшие, подёрнутые дымкой воспоминания, глядеть на любимое лицо, стоя за спиной себя прошлого, но это всё будет фальшивкой. И как теперь жить, если то, ради чего он ещё дышал, растворилось в дебрях измученной памяти?
Ради чего жить, если долг перед её сыном он выполнил – сберёг до последней битвы и отправил на смерть? Хорош долг, нечего сказать. Но так уж получилось. Существо, убившее её, похоронено окончательно и бесповоротно, и остатки его гнилой душонки навечно заперты в персональном аду, во что бы тот маньяк ни верил.
И что, все долги розданы? Ах, нет. Он ведь задолжал этой странной девушке, мисс Грейнджер. И плату она потребовала тяжёлую, неподъемную для Снейпа – счастье. Что такое счастье, если он ни разу за свою жизнь не испытывал его? Ну, может быть, в детстве, далёком настолько, что даже отголосков воспоминаний о нём не осталось. Как выполнить клятву? А это была клятва, дери её кентавром.
Угораздило же неугомонную девчонку потребовать от него жить именно тогда, когда он понял: вот оно. Пришёл его последний день. Сегодня Тёмный Лорд возьмёт плату за смерть Дамблдора. И захотелось ещё хоть раз встретить рассвет над горами, посмотреть, как гигантский кальмар прокладывает дорожку по середине Чёрного озера. Как бьют копытами единороги на опушке Запретного леса, как вздыхает Дракучая Ива. Вдохнуть запах старого пергамента, услышать тихий шелест шершавых древних страниц под осторожными пальцами, почувствовать, как замирает сердце, предвкушая погружение в очередную тайну. Увидеть, как вспыхивает огонь под котлом, как неуловимо меняет цвет правильно приготовленное зелье, неумолимо подтверждая, что он и в этот раз всё сделал безукоризненно. Прикоснуться к нежному атласу девичьей кожи. Тогда, поглаживая кончиками пальцев спину юной волшебницы, вдыхая почти неуловимый аромат солнца и реки, которым пахли её волосы, он впервые за последний год ощутил себя живым. Не просто человеком, но мужчиной. И никакой «африканской страсти» не понадобилось.
И эта нелепая жажда жизни, сожаление о её скором и нелепом окончании вырвали из его сердца обещание жить долго и счастливо. А всё, что сказано искренне и от всего сердца, запечатлевается где-то в недоступных слоях пронизывающей мир магии и требует исполнения. Так, может, стоит пожить просто так, без цели? Вдруг это и есть счастье? Не любовь же, в самом деле, если Лили и Джеймсу она принесла смерть, а ему вечную муку.
Просто понаблюдать за этими нелепыми гриффиндорцами, которые так бестолково, но старательно возятся вокруг него. Это, оказывается, приятно, когда о тебе искренне заботятся. Они такие забавные – невероятная Грейнджер со своей неправильной влюблённостью, тихий и повзрослевший Поттер-младший. Если не открывать глаз, то совсем и не похоже, что он сын своего отца. Голос у Гарри гораздо ниже. А какой был голос у Лили? Не вспомнить. Только если слить ещё некоторые воспоминания в думосброс и нырнуть туда. А стоит ли это делать? Прошлое заволакивает дымка, мозг, измученный недостатком кислорода и избытком седативных веществ, требует покоя, и Снейп погружается в сон. И там ему из солнечного луча улыбается смешная кареглазая девчонка с золотистыми кудрями, которая вскоре без следа растворяется в целительной тьме, даруемой зельем Сна без сновидений.
***
Гарри Поттер покинул кабинет директора Хогвартса, прижимая к груди старую потрёпанную тетрадь в чёрном переплёте. В конце этой тетради, на последних пяти страницах, относящихся к декабрю девяносто пятого года, были исследования яда фамилиара Тёмного Лорда. Снейп быстро нашёл противоядие. Непонятно только, почему он не припас его для себя. Впрочем, почему непонятно? Любой бы предпочёл смерть от яда или потери крови поцелую дементора.
МакГонагалл ни за что не хотела допускать его к вещам бывшего директора. Хорошо ещё, что она не выкинула их или не отправила в Министерство Магии. Впрочем, видимо, у неё просто не было пока времени заниматься чужими вещами – Хогвартс лежал в руинах, и Министерство не изъявило ни малейшего желания помочь единственной магической школе страны хотя бы сиклем. Гарри пришлось пустить в ход всё своё обаяние, чтобы заставить бывшего декана подпустить его к директорскому столу, а потом ещё и некоторые навыки, приобретённые в скитаниях, чтобы безопасно открыть нужный ящик и взять оттуда тетрадь. Дамблдор одобрительно блестел очками-половинками с портрета.
Юноша уже взялся за медную ручку в виде головы вепря, собираясь открыть восстановленные на скорую руку двери холла, когда перед ним материализовалась серебристо-полосатая полупрозрачная кошка.
– Гарри, вернись, пожалуйста, в мой кабинет, тебя хочет видеть Аберфорт Дамблдор, – кошка нервно дёрнула хвостом и растаяла в воздухе.
Гарри перевёл дух. Слава Мерлину, МакГонагалл ещё не обнаружила кражу. Он поглубже затолкал тетрадь под куртку и пошёл обратно в кабинет директора. Профессор МакГонагалл стояла у стола, опираясь на трость. Портрет Дамблдора блистал отсутствием самого седовласого мага, зато напротив него у тёмного окна стоял Дамблдор-младший с насупленными бровями и воинственно выставленной бородой.
– Гарри, мистер Дамблдор утверждает, что у него есть вещь, принадлежащая тебе, – директриса поджала губы. Эти двое работали вместе с самого утра после битвы и с того же времени непрерывно ссорились.
Юноша вопросительно поглядел на Дамблдора-младшего.
– Зеркало, Поттер. То самое зеркало, которое мой брат позаимствовал из дома твоего крёстного и которое потом отдал мне. Вот только тебе он, видимо, об этом сообщить забыл.
– Да, наверное, так и было, – теперь Гарри понял, как он смог попросить о помощи, сидя в подвале Малфой-мэнора.
– У меня нет времени целыми днями пялиться в проклятую стекляшку, высматривая, не стряслось ли чего с нашим Чудо-Мальчиком. Так что забирай его.
Аберфорт сунул в руку Гарри маленькое круглое зеркальце и развернулся к двери, но директор МакГонагалл остановила его.
– Дамблдор, стойте. Не думаю, что артефакт из дома, полного тёмной магии, безопасно отдавать в руки ученика.
– Не волнуйтесь, профессор, – Гарри достал из мешочка на шее осколок своего зеркала. – Это всего лишь парные предметы для связи. Сириус дал мне одно из этих зеркал, чтобы я мог поговорить с ним во время учебного года, а я забыл про него. Если бы я не был таким дураком…
– Что было – не изменить, Гарри. Но я вижу, ты разбил своё зеркало?
– Да. Но оно всё равно работает, – юноша бережно сложил в мешочек из ослиной кожи оба зеркала – целое и разбитое.
– Что ж, не смею вас задерживать, Гарри, мистер Дамблдор.
Поттер пошёл провожать трактирщика до ворот Хогвартса. Они шли по мягкой траве, мерцающей в лунном свете.
– Ты второе зеркало отдай ему, – внезапно прервал молчание старик.
– Ему? Кому ему? – Гарри, мысли которого витали сейчас далеко, не сразу понял, о чём говорит Дамблдор.
– Тому, про кого ты Волдеморту целую поэму прочитал во время Последней битвы. Тому, кто всегда был верен моему брату.
– А почему вы решили, что он жив и я что-то про него знаю?
– Потому, что я знаю этого человека и думаю, что узнал тебя. Ты умеешь держать язык за зубами и своих не предаёшь. Да и тела не нашли. Он очень умный и изобретательный маг, он тебе больше пригодится, чем я, если что.
– Мистер Дамблдор, но что может случиться со мной теперь, когда война закончилась?
– Тогда, может, ты ему пригодишься.
– Мистер Дамблдор, давайте сделаем по-другому.
Гарри достал из мешочка целое зеркало и аккуратно разделил круглое стекло на два полукруга. Оправа растянулась и закрыла срез.
– Вот, возьмите одно себе. И не надо поминутно в него смотреть. Просто, если вдруг захотите поболтать о чём-нибудь, дайте мне знать, ладно?
Дамблдор хмыкнул, взял зеркальный полумесяц узловатыми пальцами и засунул куда-то в недра своей засаленной мантии.

Высокий старик уверенно зашагал по дорожке в Хогсмид, а Гарри ещё долго смотрел ему вслед, а потом аппарировал на площадь Гриммо.
– Гермиона, вот, возьми. Это зеркало связи. Поставь его куда-нибудь, где оно будет постоянно на виду. Если тебе нужно будет срочно со мной связаться, ты прикоснись к нему палочкой и произнеси моё имя. А пока твой пациент спит, давай попробуем разобрать его каракули. Варить-то всё равно нам.

Продолжение следует...

 Отправлено: 10.11.12 18:50. Заголовок: Спасибо за продолжен..

Спасибо за продолжение, очень понравилось!!!

 Отправлено: 10.11.12 20:19. Заголовок: Повторю свое прошлое..

Повторю свое прошлое впечатление, оформившееся после предыдущего обновления: авторский текст замечателен! И пятая, и седьмая глава читались на одном дыхании. Пожалуй, вы первый автор, у которого мне понравились боёвки - они так логично и образно написаны, с драйвом...здорово, в общем, получилось. Особенно мне понравились ПОВы Рона и Драко, и мадам Помфри. И размышления Снейпа о Лили в седьмой главе очень интересно оформлены, как и его недоумение в вопросе, что ж ему делать с внезапно влюбившейся Гермионой - да, в такие мысли и чувства профессора хочется верить)
А вот пересказы текста канона опять не удались, увы. Вся шестая глава, где Гарри идет на смерть и загробный разговор с Дамблдором, на мой взгляд не получилась, текст Роулинг скомкан, сильно сокращен, и вообще непонятно, для чего его надо было пересказывать. Ведь последний бой с Лордом вы не описали, и получилось же замечательно! Понравилась сцена спасения Снейпа, но показалось, что конец ее скомкан (имхо, можно было вообще абзац с перемещением Снейпа в больничное крыло опустить, потому что эта сцена замечательно описана в ПОВе мадам Помфри. А так получается банальный повтор одной и той же ситуации, но от разных лиц)

 Отправлено: 10.11.12 21:33. Заголовок: "Она уничтожила ..

"Она уничтожила пропитанные кровью вещи Снейпа и постельное бельё на кровати, где лежал он, а потом Гарри."
Сначала прочитала так, что она уничтожила вещи, а потом и Гарри тоже Пришлось перечитать, чтобы уловить суть. Заработалась я, видимо

 Отправлено: 11.11.12 02:53. Заголовок: Конкурс пишет: Тебя..

Конкурс пишет:

цитата:

Тебя, Невилл, на уроки Ухода за магическими животными пускать нельзя. Змейку зарубил, оборотня по полу размазал. Ты лучше Хагриду на глаза не попадайся».

Эта фраза сделала мне всю третью выкладку. Супер

Конкурс пишет:

цитата:

Весь последний год он держал при себе её фотографию, на которой она, смеясь, наблюдала за полётом сына.

А куда это Гарри в год летал? Не рановато ли?

 Отправлено: 11.11.12 10:23. Заголовок: Reana, пожалуйста! Я..

Reana, пожалуйста! Я рада, что вам нравится.
Ок, я ждала вас!
Ок пишет:

цитата:

А вот пересказы текста канона опять не удались, увы. Вся шестая глава, где Гарри идет на смерть и загробный разговор с Дамблдором, на мой взгляд не получилась, текст Роулинг скомкан, сильно сокращен, и вообще непонятно, для чего его надо было пересказывать.

Я специально не стала отвечать вам в первый раз, чтобы уж ответить разом за всё. Первая вставка - про заснеженный в мае Хогсмит - без неё получалось куце и невнятно. Образовывалась неприятная лакуна.
Сцена, где Гарри идёт на смерть всегда царапала меня своей несправедливостью. Почему Люпин пришёл один? Может, Гарри поставил условие "только для своих"? Но нет, этого не было. Он был в отчаянье (в каноне) и просто активировал камень, даже не задумываясь. Значит, в потустороннем мире любящие души не соединяются? Или Люпин не любил Тонкс? В общем-то, эта сцена - моё исправление несправедливости, вот.
Вы не упомянули, что и побег к иве, и боёвка - тоже перепев канона, но с других точек зрения. Да, я очень старалась упихать своё АУ в чёткие рамки мира Роулинг.
Сцена на Кингс-Кросс царапнула меня ещё при первом прочтении. Ещё один крючочек, заставивший меня сесть за этот фик. Ни при первом, ни при двадцать первом прочтении я так и не поняла, как Гарри мог поверить объяснениям Дамблдора, которые не выдерживают никакой критики. Может быть, это ещё одна загадка Роулинг, которую мне, увы, не дано разгадать. Поэтому здесь я попыталась описать её с точки зрения Гарри, который пытался думать сам. Да, реплики Дамблдора взяты практически из канона, но ответы Гарри - это не бездумное поддакивание(канон), а слова человека, который месяц размышлял над жизнью и смертью, магией и любовью. Вообще-то, этот кусок больше для пуристов, которые знают семикнижие едва ли не наизусть. Дальше фик окончательно расходится с каноном, я больше не буду мучить вас пересказом.
Ок пишет:

цитата:

имхо, можно было вообще абзац с перемещением Снейпа в больничное крыло опустить, потому что эта сцена замечательно описана в ПОВе мадам Помфри

Я подумаю над этим. Спасибо, вы очень помогаете мне в работе над фиком.
Валькирия, работа - зло. Но печеньки почему-то только с нею.
Катерина , Рон такой Рон... Поживи-ка восемнадцать лет с Фредом и Джорджем, поневоле научишься даже самом страшном находить смешное.
Катерина пишет:

цитата:

А куда это Гарри в год летал? Не рановато ли?

"Гарри Поттер и Дары Смерти". Глава 10 "Рассказ Кикимера".
"Третий был исписан от руки и смят, Гарри разгладил его.
Дорогой Бродяга! Спасибо, огромное тебе спасибо за подарок на день рождения Гарри! Он все еще остается у мальчика самым любимым. Гарри всего только год, а он уже летает на твоей игрушечной метле и выглядит страшно собой довольным — прилагаю снимок, посмотри сам. Как ты знаешь, метелка поднимается над землей всего на два фута, но Гарри уже едва не прикончил кошку и расколотил кошмарную вазу, присланную на Рождество Петуньей (вот тут мне жаловаться не на что). Разумеется, Джеймс находит все это забавным, говорит, что мальчик станет великим игроком в квиддич. Нам пришлось убрать и упаковать все безделушки, и теперь мы не спускаем с него глаз, когда он летает по дому."
Это из письма Лили к Сириусу, начало которого Гарри нашёл в его комнате. Как мы знаем, второй листок этого письма, где стояло "С любовью, Лили" и часть фотографии, где была запечатлена любимая женщина, Снейп носил с собой. Кстати, как это сочетается с его положением шпиона я тоже не знаю. Но так написано в каноне, а он священен до тех пор, пока не посягает на любимых героев .
Спасибо вам, мои верные читатели!

 Отправлено: 11.11.12 13:54. Заголовок: Автор, большое спаси..

Автор, большое спасибо за новые главы. Соглашусь, авторский текст и пересказ канона отличаются и по ритму, и по стилю, но в этом мне кажется даже какая-то изюминка, разделяющая авторский мир и канон. По поводу глав, то битва за Хогвартс действительно вышла эпохальной:) Что очень приятно, так это использование POV, которое и дает такое многообразие сюжету.
В общем, удачи в конкурсе, огромный респект от меня. И да, я продолжаю с нетерпением ждать продолжения

 Отправлено: 11.11.12 15:22. Заголовок: Автор 2 пишет: Ок, ..

Автор 2 пишет:

цитата:

Ок, я ждала вас!

Ы! Я вас настолько замучила?))

Автор 2 пишет:

цитата:

Вы не упомянули, что и побег к иве, и боёвка - тоже перепев канона, но с других точек зрения. Да, я очень старалась упихать своё АУ в чёткие рамки мира Роулинг.

Эти сцены у вас больше переработаны, и более развернуты, поэтому читаются как ваш, авторский текст.
Вот, еще, кстати, в сцене с хижиной меня удивило, как часто Гермиона про себя стала звать Снейпа по имени (а потом еще в диалоге с Гарри в 7 главе постоянно оговаривалась). Между тем, во второй главе написано было, что Гермиона считала называть учителей по имени недопустимой фамильярностью (и совершенно правильно считала). С чем же связана такая перемена? Может, я что-то пропустила в тексте по этому вопросу?)

И да, я согласна с Shadow, что дело именно в разном ритме! Куски идут разные: максимально развернутые и подробные диалоги, ПОВы, и сцены боев, соседствуют с предельно сжатым коротким пересказом событий. Отсюда возникает небольшой диссонанс - я, например, банально не успеваю перестроиться (только не подумайте, что я тормоз))

 Отправлено: 11.11.12 20:11. Заголовок: Ок пишет: Ы! Я вас..

Ок пишет:

цитата:

Ы! Я вас настолько замучила?))

Не надейтесь. Я беспардонно пользуюсь вашими комментариями, чтобы работать над текстом. Кстати, я не готова отказаться от фразы Конкурс пишет:

цитата:

никто не заметил, что Гарри Поттер растворился в воздухе, как будто его и не было.

так что убирать этот кусок не буду. Увы, пусть остаются два.
Ок пишет:

цитата:

Вот, еще, кстати, в сцене с хижиной меня удивило, как часто Гермиона про себя стала звать Снейпа по имени

Я подвожу к этому. Всю вторую главу я подводила к этому. 14 листов формата А4. Давайте рассмотри буквально по фразам.
Конкурс пишет:

цитата:

– Рон, я не думаю, что Снейпу так уж хотелось трахаться. К тому же, я уверен, что его не привлекает Гермиона как женщина. Девушка вяло удивилась тому, что последняя фраза её царапнула.

Первый звоночек. Гермиона пережила вместе со Снейпом одно испытание на двоих и уже подсознательно начинает испытывать собственнические чувства.
Конкурс пишет:

цитата:

– Да. Он, оказывается, всю жизнь любил мою маму. И сейчас любит. Гермионе стало почему-то очень грустно и захотелось плакать. Чтобы не разреветься, она решила продолжить разговор.

В общем-то тем же самым по тому же месту.
Конкурс пишет:

цитата:

В смысле, Снейп поторопился отдать мне эти воспоминания, потому что не думает, что протянет достаточно долго. Слёзы всё-таки пролились из глаз Гермионы. Почему плачет, она понять не могла, но плакать было хорошо и грустно.

Ей уже его жалко. Но пока это чувство больше сродни ощущению "Моё, не отдам".
Конкурс пишет:

цитата:

и вспомнила о Снейпе. Он не снился ей. Никогда. Но каждую ночь она ждала его во сне, просила прийти, защитить.

Подсознание уже в курсе, а сознание ещё сопротивляется нарождающемуся чувству.
Да, возможно, несколько быстро, но Гермиона считает Снейпа таким же пострадавшим, как она, хотя в то же время осознаёт, что он причинил ей боль. Страдание, разделённое на двоих и стокгольмский синдром, перемешавшись, приводят в смятение её разум.
Конкурс пишет:

цитата:

Гермиона вспомнила великолепную серебряную лань, и на сердце стало легче. Как будто все последние дни за ней незримо следовал дементор. Он высасывал из её сердца все светлые чувства, а взамен наполнял виной и обидой. А патронус-лань прогнала его.

Первая осознанная положительная реакция на Снейпа.
Конкурс пишет:

цитата:

Именно с того сумбурного августовского визита Люпина её подспудно глодала мысль о Снейпе. Она послушно повторяла за своими друзьями все обидные слова в его адрес, но внутри всегда неосознанно сопротивлялась им.

А это намёк на то, что её душа уже была подготовлена к восприятию Снейпа как положительного героя.
Конкурс пишет:

цитата:

В эту ночь к ней в сон пришла серебряная лань. Она появилась посреди большой гостиной Малфой-мэнора, и Волдеморт, Беллатрикс и все остальные как будто выцвели в её мягком свете. Лань постояла, глядя на Гермиону прозрачными глазами, а потом развернулась и, помахивая хвостиком, двинулась к выходу.

Гермиона начинает очаровываться Снейпом, он становится светлым образом в её душе. Неосознанно она начинает соотносить его с патронусом-ланью, который, в свою очередь, кажется ей воплощением спасения.
Конкурс пишет:

цитата:

. «Северус» шепнули непослушные губы. Никогда раньше Гермиона не называла своих учителей по имени. Она бы и сейчас сочла такое обращение к профессору Снейпу недопустимой фамильярностью, если бы не поняла, что его смерть станет для неё настоящим горем. Немного отдышавшись, Гермиона решила, что в ней сейчас говорит чувство ответственности.

Люди, вы серьёзно думаете, что девушка воспримет как что-то естественное своё увлечение человеком, гораздо старше неё? Вот прям-таки сразу же и поверит своему сердцу? Или попытается найти кучу отговорок, вроде благодарности, ответственности и тому подобного?
Конкурс пишет:

цитата:

Что, никто не догадался, что это патронус Снейпа? – Гермиона смахнула с лица капли дождя, скрыв за этим жестом невольное дрожание губ.

А сердцу не прикажешь, оно уже реагирует на имя перебоями ритма.
Это всё было во второй главе. Возможно, этого недостаточно, но увеличивать и разжёвывать дальше именно процесс влюблённости Гермионы я считаю избыточным.

 Отправлено: 11.11.12 22:31. Заголовок: Автор 2, вы так крас..

Автор 2, вы так красиво расписали, как в Гермионе зарождается чувство) Прямо с удовольствием перечитала отрывки из 2 главы с вашими комментариями. Да, полностью согласна - во второй главе она подсознательно в него влюбляется. Но влюбленность - это одно, а звать его по имени - совершенно другое. Но я тут подумала, что это, наверно, мои личные тараканы, раз я считаю, что если влюбляешься в человека вдвое старше, то ооочень сложно даже про себя называть его по имени (через пару лет совместной жизни, не раньше))) Так что вопрос снимается, да.

Автор 2 пишет:

цитата:

так что убирать этот кусок не буду. Увы, пусть остаются два.

Почему же увы? Вы автор, вы и решаете, что надо править, а что стоит оставить:)

 Отправлено: 12.11.12 01:09. Заголовок: Автор 2 , я не хочу ..

Автор 2 , я не хочу разбирать по фразам, и даже по абзацам не хочу ;-)
Вы очень гармонично совместили АУ с каноном, я на некоторых моментах останавливалась и вспоминала, как оно было и Ро :-)
За слог отдельное спасибо - слог радует и греет.
Желаю Вам первого места! :-))

 Отправлено: 12.11.12 19:52. Заголовок: Конкурс пишет: – Я-..

Конкурс пишет:

цитата:

– Я-то не ублюдок. Я последний из Малфоев. И других не будет. Ты никогда не сможешь понять, каково это – знать, что на тебе кончается древний род.

Что такое с Драко? Если бы он не повел себя так по-людски, я бы решила, что это он после Гаррькиной Сектумсемпры на шестом курсе вынужден остаться последним в роду (хи-хи, шутка юмора).
А Северус, уж на что умный мужик, а так и не понял: он давно уже любит не Лили. Да и Гермионе с Гарри такое на ум не пришло - но этим-то двоим по молодости лет простительно. Впрочем, Снейп в плане отношений - подросток подростком.
Ой, чего-то мне тревожно из-за этого зеркальца: чую, Автор 2 замыслил для Гермионы беду неминучую